После распада СССР у народов новообразованных государств постсоветского пространства появилась потребность в изучении своей истинной истории. Про разные исторические этапы Азербайджана много писалось и говорилось. Но, тем не менее, на протяжении многих десятилетий от народа скрывалось такое количество фактов, что некоторые из них, повторяя описание одной и той же эпохи, зачастую открывают новые страницы, как древнего периода, так и недавнего прошлого. И каждый такой, пусть даже в историческом смысле небольшой эпизод, повествует о новых фактах, которые доселе скрывались или были недостаточно освещены. Так уж получилось, что свою историю Азербайджан вынужден собирать по крупицам. Большой интерес представляют период феодализма в Азербайджане и колонизация царской Россией народов Закавказья в XVII-XIX вв. В 1937 г. Институтом истории АН СССР на основании архивных документов была подготовлена и выпущена книга “Колониальная политика российского царизма в Азербайджане”. Книга была выпущена в Ленинграде под редакцией академиков Н. Горбунова, И.П. Петрушевского и др.
В книге собраны интересные документы об экспансии и колонизаторской политике царской России в Азербайджане. До второй мировой войны советская идеология была направлена на дискредитацию политики царской России не только внутри своей державы, но и за ее пределами. Лейтмотивом считалось угнетение народа самодержавием, вследствие чего восставший и освободившийся от рабских оков простой люд обрел в лице Октябрьской революции “свободу и счастье”.
На волне этой революционной политики и появилась к нашему счастью эта книга, где раскрывается вся сущность российского колониального режима в Азербайджане того периода, и, если провести историческую параллель, была повторно применена при вторжении России в Азербайджан в 1920 году под девизом раскрепощения масс от угнетателей - капиталистов.
Следует отметить, что этот труд вряд ли увидел бы свет в послевоенные годы, т.к. после эры сталинизма в СССР был уже “выпущен пар” Октябрьской революции, а идеология КПСС была идентична царской политике, проводившейся в Азербайджане и в целом - в Закавказье. В предисловии к книге “Колониальная политика царской России в Азербайджане в первой половине XIX в ч. II” говорится, что царское правительство не поощряло изысканий по истории колонизированных народов. Исключение составляли действия, которые преследовали целью историческое оправдание и обоснование экспансии русского царизма. В этот период в русской политике в Закавказье большое значение и место придавалось военно-стратегическим моментам. Утверждение России в Западной Грузии, Абхазии, Ахалцихском районе укрепило позицию ее в турецком вопросе, но в целом завоевание Закавказья сводилось для России к превращению его в плацдарм для дальнейшего наступления на Иран.
Русские оккупационные власти заботились главным образом о стратегическом обеспечении тыла персидского фронта, снабжении армии и взимании дани с народа, живущего в Азербайджане. Закавказье и, в частности, Азербайджан, имел немалое значение как сырьевая база для русской мануфактуры, (хлопок, шерсть, шелк и т.п.), для нужд военных и развития промышленности (нефть, керосин, богатые полезными ископаемыми районы Азербайджана и людские ресурсы).
Кстати, если сравнить колониальную политику, проводившуюся в Азербайджане в тот исторический период царской Россией в области экономики, с советским периодом - идентичность наблюдается во всех сферах. Это - эксплуатация крестьян и рабочего класса, а также манипулирование азербайджанской интеллигенцией и высшим сословием того времени.
В период колонизации Россия одновременно с решением своих военно-политических задач считала наиважнейшим ликвидацию ханств в Азербайджане. Ханства Гянджинское и Бакинское, оказавшие сильное сопротивление русским войскам в 1804-1806 гг., были ликвидированы. Ханства Шекинское и Казахское просуществовали до 1819 г., ханство Ширванское - до 1820 г., ханство Карабахское - до 1822., ханство Талышское - до 1826 г, ханство Нахичеванское - до 1840 г. Российские власти не брезговали разного рода провокациями для устранения местных ханских династий (именно при помощи таких приемов побудили бежать в Иран Мехти Кули-хана Карабахского).
Постепенно ханства переименовывались в провинции, а во главе их ставились русские “провинциальные коменданты” в чине полковника или генерала, подчинявшиеся главнокомандующему Закавказьем.
Эта форма управления прикрывала собой целую систему ограбления и угнетения населения провинций военными властями, комендантами и той частью класса феодалов, которая поддерживала русских завоевателей. Российские власти, не упразднив ни одного из видов налогов, существовавших в ханские времена, добавили к ним новые, вследствие чего для крестьян и даже купечества этот режим и его налоговая система казались более тяжелыми, чем административно-финансовые порядки времен полунезависимых ханств. Сама система управления также была позаимствована и развита советской государственной машиной: на местах создавались райкомы, обкомы, горкомы и т.д., куда назначались “идейно подкованные” администраторы, осуществляющие надзор за народом.
Как правило, на высокие руководящие должности назначались лица, угодные центральной власти, умеющие управлять массой народа в угоду сложившейся партийной верхушки. Межнациональные вопросы, потребности и запросы народов Закавказья не брались за основу, т.к. главенствовала система подчинения центральной власти, дабы поступление в бездонную казну материальных ресурсов из регионов обеспечивалось бесперебойно. Этим пользовалось большинство руководителей в регионах бывшего СССР, наживаясь на нетрудовых доходах, “задабривая” более высокопоставленных лиц в центральной власти для достижения своих корыстных целей. Лишь немногим удавалось лавировать в этой системе, чтобы как-то отстоять свои национальные интересы, обеспечить для своего края и народа более или менее нормальное существование.
Чтобы вполне оценить сравнение ханской и русской власти, следует отметить, что царская Россия неизменно приписывала себе защиту армян и других христиан от “произвола и угнетения мусульман”, и, тем не менее, шушинские купцы-армяне, жалуясь властям, выражали свой протест в связи с ростом податей и таможенных сборов. В прошениях они писали: “Во время владения Карабахом Мехти-Кули-ханом мы (армянская община) пользовались уважением и были почитаемы самим ханом. Русские власти ничем не отличают нас от мужиков, а также бываем телесно наказываемы без всякого суда, несмотря ни на возраст, ни на состояния, ни на заслуги наши”. Какой репутацией пользовалась русская система управления в глазах азербайджанцев, демонстрируют слова одного из карабахских феодалов Самед-султана, который говорил, хлопая себе по карману: “Я хорошо знаю русский закон: его у меня здесь (в кармане) достаточно”. В 1831 году поручик Добротворский доносил ревизовавшим Закавказье сенаторам Мечникову и Кутайсову, что даже в Иране не находил он “нигде таких жестокостей разорения народу, как в Талышинском ханстве, под российской державой находящемся. Жителям приказывают платить вдвое (по сравнению с ханскими налогами), кто же не дает, бьют до полусмерти не только мужчин, но и женщин. Приходя в совершенное разорение, население оставляет дома свои и удаляется за границу”. Конфисковав множество земель у беков, уличенных или даже заподозренных в “измене”, русское правительство в Карабахе предоставляло комендантам распоряжаться этими землями по своему усмотрению. Коменданты раздавали эти земли “благонадежным” бекам (особенно побывавшим на русской военной службе), в особенности армянским меликам, которые в короткое время разобрали большую часть земельного фонда. Таким образом, в первые десятилетия XIX в. в Азербайджане происходил процесс ограбления прежних землевладельцев, и в связи с этим создавались кадры новых феодалов, опиравшихся на русское самодержавие.
Впоследствии в деле усовершенствования системы получения доходов из Азербайджана рекомендовалось “сделать край сей полезным для России, связав ее гражданскими и политическими узами в единое тело и заставить жителей тамошних говорить, мыслить и чувствовать по-русски”. В вопросе религии российский режим стремился “озарить жителей Азербайджана лучом православной веры и водворить животворящий крест на развалинах исламизма”, в связи с этим были созданы штаты из мусульманского духовенства, и, как правило, утверждались такие муллы, которые были бы “преданы российскому правительству и служили бы органами оного и орудиями к исполнению предначертаний его”. Атака на религиозные устои ярко выразилась в период советизации Азербайджана. Как известно, коммунистические вандалы разрушили и уничтожили множество мечетей и святых мест, сослали и расстреляли многих известных и почитаемых в народе богословов, мулл, служителей учений ислама.
Царское, а впоследствии и советское правительство, умело использовало в те времена фактор религии, дабы опорочить народ Азербайджана в глазах других стран как “диких и вероломных, безграмотных и недостойных”. Из записки капитана Генерального штаба Пружановского “О положении населения, национальной, классовой и религиозной дифференциации и политических группировках в Карабахе” от 16 марта 1845 г. В ней говорится: “Армяне, живущие в горной части Карабаха, довольно зажиточны, а между горожанами есть даже капиталисты, обладающие капиталами от 30 тыс. до 80 тыс. червонцев”. До такого цветущего состояния дошли они только благодаря владычеству над ними России. Армяне преданы русскому правительству и не могут изменить нам, за исключением примеров, как страсть к обману, корыстолюбие и разного рода факторства, свойственные всем армянам и посему не чуждых и карабахским”.
В данном донесении говорится о настроениях среди карабахских беков по отношению к русским, правившим в Азербайджане. Ответ на вопрос, какими мечтами заражено карабахское сословие беков, заключался в том, что “все карабахцы еще не вполне уверены, что русские навсегда утвердят свое могущество над их краем, считая их гостями, как бывало и с персиянами, только долее засиделись. Если бы русские думали навсегда остаться в Карабахе, то они строили бы себе дома, церкви, чинили бы дороги и проч., а этого ничего не делается ими”.
Далее в донесении говорится о полковнике Джафар-Кули-ага Джаваншире, который по возвращении из России говорил на собрании многих беков, что “когда он жил в Симбирске, то имел случай познакомиться с казанскими татарами, некогда сильными, и между коими были богатые и значительные люди, ханы, князья и дворяне, но русские всех их уничтожили, а потому того же самого можно ожидать и у нас в Карабахе, и надо действовать так, чтобы обезопасить наш народ от этих действий”. Кажется, подобные размышления были сильны среди карабахского мусульманского сословия беков, т.к. они, а в особенности ханская фамилия, твердили: “Разбой и грабежи существуют и в России, из-за чего и с какой стати нам преследовать своих, которые непокорные русским законам, мужественны и ловки, что, может быть, со временем окажется необходимым для Карабаха”.
В книге говорится, что “в 1844 году произошли волнения в Шуше в связи с тем, что армяне оскорбили достоинство мусульман на религиозной почве. Они (армяне) подвергли насмешкам религиозный обряд мусульман шиитов, совершаемый ими в воспоминание о страданиях шаха Гусейна. Шииты, как говорится в послании, в продолжение трех дней били армян, тогда как для усмирения негодующего народа уездный начальник не востребовал солдат, исходя из соображений - чем больше последствия беспорядков, тем явно считать мусульман Карабаха, в особенности шиитов, разбойниками и бандитами, а армян кроткими и притесненными”.
....Этот метод применялся и советской системой “национальной политики” по отношению к Азербайджану. Шаблон сохранился со времен русских царей и был применен в Сумгаите и бакинских событиях 13-16 января 1990 года. Советская армия скромно наблюдала за беспорядками, спровоцированными верхами, выжидая своего часа для смертельного броска... Карабахский уездный начальник подполковник Кулебякин, следя за всем происходящим, “находил весьма неуместным вмешательство некоторых влиятельных лиц мусульманской знати в приостановлении беспорядков в Шуше, а в особенности почитаемого в народе муллы карабахского Абдул Рагима, который своими обращениями к верующим мусульманам свел на нет волнения в городе”. Вот что пишет капитан Пружановский в своей записке о мулле карабахском Абдул Рагиме: “Ревностный мусульманин, умен, честен, беден, благомыслящий и пользующийся доверенностью и уважением не только всего Карабахского как мусульманского, так и христианского народонаселения. Из всего мусульманского духовенства, доселе известного в Закавказье, мулла Абдул Рагим имеет наиболее право на то, чтобы быть главным ахундом над всем мусульманским духовенством, при условии, чтобы местопребывание его было в Тифлисе. Польза двоякая: первая, мы бы поставили главою и судьею над мусульманским духовенством человека, коему могли доверять народ и правительство и чрез него наложить невидимые оковы на необузданное умственное своеволие мусульманского духовенства.
Вторая польза была бы на том основании, что все-таки не бесполезно удалить духовное мусульманское лицо, какое бы оно ни было, из того края, коего его жители видят в нем святое. Удаление Абдул Рагима из Карабаха под другим предлогом может иметь в данный момент тяжкие последствия, т.к. народ его слушает и почитает”.
Эти рассуждения на примере муллы Абдул Рагима говорят о том, что Российская империя придерживалась в Азербайджане политики отдаления от народа умных и влиятельных людей. Делалось это для того, чтобы обезглавить народ, сделать его неуправляемым и тем самым заполнить образовавшийся вакуум своими ставленниками, воспитанными в духе колонизаторской политики с примесью армянских националистов, которых в арсенале Российской империи было более чем достаточно. Этого порядка придерживались и революционеры-коммунисты после свержения царизма. Последствия такой политики, проводимой в Советском Азербайджане, известны: это репрессии видных ученых, поэтов, промышленников, деятелей партии и правительства, преданных своему народу. Царизм нуждался в активных проводниках колониальной политики - ими могли быть феодальные землевладельцы, а также главным образом армянская компрадорская буржуазия. С середины сороковых годов XIX столетия Россия нуждалась в том, чтобы договориться с азербайджанскими феодалами в связи с усилением в их среде турецкой ориентации, т.к. ожидалась война с Турцией. В частности, по замыслу, феодалы могли стать союзниками царизма в борьбе с мюридизмом - движением, сложным по своему составу, пустившим корни в Дагестане и Сев. Азербайджане. В связи с этим царским режимом решено было “оставить до времени неприкосновенными права владения феодалов, беков и др. собственников и отклонить притязание казны к частной собственности, подтвердив права владельцев, дабы не возбуждать никаких тревог и волнений в народе” (отчет управления Закавказским краем за 1843 г.). Отменены были некоторые особенно ненавистные для населения приемы русского “правосудия”, например: телесные наказания женщин-мусульманок (эти методы воздействия применялись при сборе налогов с населения). Назначение М.С.Воронцова в марте 1845 г. кавказским наместником как активного проводника русской колониальной политики достаточно известна. Учреждение наместничества создало единый центр Закавказья как русской колонии. Любопытно, что составленный приблизительно в тот период по повелению Николая-I “сравнительный обзор управлений - французского в Алжире и русского за Кавказом”, откровенно признавал Закавказье русской колонией. Устанавливая сходство между французским военно-гражданским управлением в районах Алжира с его исключительно арабским населением, и военно-гражданским управлением на Кавказе, в “обзор” с удовлетворением отмечается, что по сравнению с “неполной властью” генерал-губернатора Алжира “наместник кавказский облечен особою и чрезвычайною властью по всем вообще частям управления”. Основным направлением в политике России того периода было сближение с высшим мусульманским сословием, путем законодательного признания за местными землевладельцами права на владение их землями и оформления феодально-крепостнических отношений в азербайджанской деревне. Начальник гражданского управления при наместнике кавказском генерал-лейтенант Ладинский (которого еще ген. Ермолов считал хорошим знатоком дел, “но только плутовских”) писал в поданных им Воронцову записках: “Я убедился опытом, что грубые понятия мусульманской черни... могут быть руководимы не иначе, как сильным и ближайшим влиянием своего высшего сословия”. Эта точка зрения положила начало появлению новой плеяды беков и землевладельцев к середине 40-х годов, получивших земли из рук российских властей. Наиболее лояльные и преданные феодалы награждались высокими орденами и званиями, они пользовались особыми почестями и благосклонностью в выборе земель, при рассмотрении жалоб в судах и т.д. Особое внимание в политике Российской империи в Азербайджане уделялось изучению быта и уклада жизни азербайджанцев и, в частности, воспитанию подрастающего поколения в духе “послушания и служения его величеству царю Российскому”. В связи с этим Государственный совет России рекомендовал: “Детей из верхнего сословия привлекать на учебу в Тифлис, в училище, где научить их начальным основаниям русского языка, арифметики и по достижении 12 лет отсылать их для окончательного образования в Москву или Петербург в корпуса, академии, училища. По выпуске из сих заведений они должны 5 лет прослужить в России, и тогда их можно перемещать за Кавказ. Отлучка, воспитание и служение среди россиян обрусит их и даже ослабит магометанство, которое ныне составляет немаловажную преграду в сближении их с русскими”. Умы передовой науки и культуры Европы тех времен были сосредоточены в Москве и Петербурге, и учеба там считалась для азербайджанцев престижной и почетной. Многие воспитанники училищ и академий (военных и гражданских) стали видными военными специалистами и учеными. Азербайджанская молодежь, которая воспитывалась в духе национальных традиций, была дисциплинирована, трудолюбива, почитала старших и с уважением относилась к законам и порядкам Российской державы. Генералы Алиага Шыхлинский, Самед-бек Мехмандаров, адмирал российского флота Ибрагим- бек Асланбеков и многие другие верой и правдой служили царской России, но, тем не менее, не забывали свои национальные корни. После падения царского режима многие из них стали жертвами репрессий и преследований со стороны большевиков, коммунистов. Трагедия сегодняшнего Карабаха и прилегающих к нему районов Азербайджана, - это следствие политики, проводимой в прошлых столетиях Российской империей и впоследствии советской партноменклатурой. Как нельзя точно выразился в своей статье “Пора перестать верить историческим мифам” известный философ Юрий Афанасьев: “За ней (Россией) - постоянная агрессивность и экспансионизм, который берет начало со времен возвышения Москвы. Россия всегда жила завоеваниями, присоединяя к себе новые земли. В истории России не было даже относительно продолжительного периода без войн: завоевывали или обороняли. И никогда не думали о том, как лучше обустроить эти территории, а только, как их больше захватить."
РАМИС ЮНУСОВ
Aпрель 2003